В ночь с 12 на 13 июня мне довелось увидеть фильм Леонида Парфёнова «Цвет нации». Я скажу сразу и прямо: Парфёнов создал свой шедевр.
Исходя из видов с фотографий Прокудина-Горского, Парфёнов пытается отыскать в нынешней России хоть какие-то черты, хоть какие-то признаки ТОЙ, прежней России. Парфёнов ставит чудовищный творческий опыт. Чудовищный по своим результатам. Далее...
imed3 в Все элементы мозаики: отзыв посла, непризнание правительства, передвижения войск
karpets в Цирк
shiropaev : Ну что ж, каков выпад ("ваше толокно"), таков и ответ. Знаешь ли, эсерку Марию Спиридонову (она отомстила госфункционеру за запоротых крестьян), которую потом зверски пытали и насиловали царские вертухаи, вроде тоже, как ты говоришь, убивать не собирались. Я увидел совсем другого Навального, очень мало (даже внешне) похожего на того, кто выступал на Болотной и Сахарова. Там был напористый лобастый крикун, чистый популист, оратор громкий, но весьма ограниченный, чуть ли не плоский. Там были отрывистые, очень шумные и туповатые речевки. А тут было совсем другое. Далее...
fenrir93 в Спасибо за лампу, буржуй!ilya_lazarenko в Памятник "Рашке - квадратному ватнику"
Андрей Тарковский. Казалось бы, что может быть более далекое от Почвы в ее балалаечном понимании? Да, именно так и воспринимается Тарковский благостными почвенниками "на прямой пробор"- как нечто чуждое, почти инопланетное. В действительности Тарковский - художник подлинно сакральный, подлинно почвенный - неизмеримо более почвенный, чем иные патриотические творцы, в последнее время не кажущие носа из своих избушек. По сути все его творчество и, в частности, фильм "Сталкер" - о Посвящении, о пути к Почве, повторяю, не в клюквенном, а в сакральном смысле этого понятия. При этом важно отметить, что "Сталкер"-фильм тотально перерос свой литературный "протограф", став совершенно самодостаточным феноменом в искусстве.
…Дымные, пасмурные горизонты мегаполиса. Угрюмое, будто опаленное огнем, бедное жилище. Здесь живет Сталкер. По законам этого мира, по законам Системы он - люмпен, человек дна, презренный отщепенец. Но с позиций Высшей Реальности Сталкер - носитель Посвящения, Хранитель сакрального знания, сокровенными путями инициации уводящий из Системы непокорных - в некую Зону, к Почве, к Тайне. Сталкер не доходяга-неудачник, он Избранный, духовный повстанец, "партизан". Тут, в чудовищном железном мегаполисе (именно тут!) обретаются те, кто хранит тайные нити маршрутов инициации, протянутые в страшных ночах под автоматными трассами патрулей, сквозь огонь и воду, металл и грязь. Система не пускает в Зону, в область Истины, не пускает к Почве. Дыхание автоматного ствола, дыхание Смерти сопутствует Посвящению. В фильме есть сцена: Черный Пес, Анубис ложится в изголовье спящего Сталкера, как бы подтверждая этим легитимность его Посвящения, которое в принципе немыслимо без "памяти смертной".
Достигнув Зоны, Сталкер, раскинув руки, в молитвенном порыве падает в траву, внутренне соединяясь с хранимой здесь Тайной, непонятной, опасной для современного мира и недоступной ему. Столь же невместимой Тайна остается и для тех, кого Сталкер привел к ее Преддверию страшными путями инициации. Для них Посвящение не состоялось - они остались двумерными адептами профанического мира.
В финале мы видим ребенка Сталкера. Молчаливая большеглазая девочка-мутант силой взгляда передвигает предметы на столе. Что это: очередное образное обличение ужасов технической цивилизации, влекущей человечество к вырождению? Или мы видим поначалу пугающее, парадоксальное, в недрах человеческой среды, Зарождение Нового Человека, прекрасной Новой Расы, которая заново обретет гиперборейское Солнце далеких предков?
<…>
Сталкер с ребенком-мутантом на плечах и его жена бредут по мрачным окраинным пустырям среди ядовито отсвечивающих луж. Вдали, во мглистой дымке вздымаются циклоскопические индустриальные нагромождения.
Преодолеть Современный мир, достичь Зоны, Почвы - не значит бежать из Города. Именно эта земля, насаженная на каркас коммуникаций, поколебленная изнутри акустикой искусственных пустот, накачанная химией и током, пробудилась для грез своей юности. В тоннелях метро летят первобытные ветры, освобожденные от оков сонной породы. Железной рукой открывателя планет Город зачерпнул окаменевшие косные недра и оттуда по сплетениям коммуникаций хлынула наверх энергия Первого Утра Земли. Город, Город - истинный Хранитель Почвы; его кажущаяся беспочвенность - это в действительности повышенное, "зашкаливающее" излучение расторможенных реликтов, от которого "едет крыша" у деревенщиков. Здесь, именно здесь, обитают Ведающие Пути к Почве и Тайне. Здесь, в предельно непочвенном мире вновь начинают говорить духи Почвы, вылезая из грунта углами бурой арматуры. И там, за пределом, из смятенных грохочущих недр этого мира, над его кромешным зубчатым горизонтом в дыму и прахе заново восстанет Вечное Солнце.
…Итак, семейная прогулка. У ноги Сталкера, казалось бы такой ручной и домашний, бежит непроглядно Черный Пес.
Был подмастерьем Ванька Жуков.
Терпел побои и нужду.
Его хозяин драл за ухо,
Хозяйка-сука – за елду.
Прижмет, бывало, теплой тушей
Мальца в чулане, средь овчин.
Он отобьется – тут Ванюшу
По шее мастер-мещанин.
Так дни текли. Забит, задрочен,
Мальчонка дедушке строчил,
Пока путиловский рабочий
Его как жить не научил.
Наш Ваня стал дымить цыгаркой,
Картуз на ухо заломил…
И как-то выебал хозяйку,
Башку хозяину пробил.
Свистели зря городовые –
Дворами, крышами, леском…
Так привели пути прямые
Ивана в ленинский райком.
Как предсказал товарищ старший,
Так и случилось – верь, не верь.
И стал наш Ваня – красный маршал.
Товарищ Жуков он теперь.
Блестит чело его как цитрус,
Танцуют молнии в зрачках.
Он пахнет водочкой и «Шипром»,
Весь в портупеях и значках.
Идет уверенной походкой –
Так Цезарь фронтом проходил.
Но помнит Ваня, как селедкой
Его по морде мастер бил.
И не удержится, бывало,
Припомнив бюргерский оскал.
И генерала – по ебалу,
Чтоб службу, сука, понимал!
Он кроет матом и по фене,
К народу близок всей душой…
А вечерком – в сервиз трофейный
Чаек струится золотой.
Свисает окороком Рубенс,
А с подзеркальника все злей
Глядит агатовый Анубис,
Что помнит мемфисских царей…
